сообщения, в которых директор просил женщину повлиять на своего сына и не дать ему загубить свое будущее.

Следующие сообщения также позитивом не блистали. Неоплаченные счета за коммунальные услуги. Сначала угрозы, а затем и оповещение об выселении из арендованной квартиры. Оповещения о штрафах за пропущенные рабочие смены и, как следствие, об увольнении с местным аналогом «волчьего билета» с которым Глорию в медицинские учреждения теперь даже поломойкой не возьмут…

Читая все эти, далеко не радужные новости, женщина бледнела прямо на глазах. Дыхание ускорилось, взгляд остекленел, а пальцы рук начали судорожно сжиматься, будто хотят за что-то ухватится и найти в этой жизни хоть какую-то опору.

В какой-то момент она закрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Повторила так несколько раз и снова их открыла. Но в этот раз её глаза потеряли всякие признаки потерянности. Это был жесткий взгляд человека, который привык с боем выгрызать у общества свое право на достойную жизнь. Она начала медленно осматриваться, будто оценивая окружение на всякие полезности, и остановила свой взор на, в этот момент разминающим её голени, мне.

Какое интересное выражение. Похожее я в прошлой жизни видел у мясника, когда он примерялся как бы сподручнее мясо разделать. Интересно, о чем она думает? Может о том, за сколько можно загнать импланты моего Прокси? Или, как бы меня незаметно использовать, вырубить и потом тихо свалить на поиски сына? Что же твориться сейчас в твоей голове Глория Мартинес?

Когда она уже, кажется, наконец с чем-то определилась и только открыла рот, чтобы начать говорить, в этот момент открылась входная дверь и в комнату быстро, даже не вошел, влетел Дэвид.

— Мама/Дэвид, — это все, что, со слезами на глазах, они успели сказать друг другу до того, как парень подошел заключил мать в крепкие объятья. Вслед за ним в квартиру тихо вошли я-Сиддх и Люси.

Картину счастливого семейного воссоединения никто нарушать не спешил. Но в конце концов, Глория сына мягко отстранила и начала, почти также «мягко», допрашивать на тему, как он тут без неё жил и почему академию бросил.

Дэвид мялся, Дэвид упирался, Дэвид пытался перевести стрелки, выставить себя ни в чем не виноватой жертвой, но в конце концов начал понемногу сдавать матери все полимеры. Даже про свои отношения с Люси поведал (хорошо хоть не в деталях), чем вовлек в разговор последнюю. Хотя, как разговор. Наблюдая за этим мягким допросом со стороны (даже с двух сторон!), я был вынужден признать, что в Глории погиб великий детектив, ибо все нестыковки, вместе с недосказанностями, она замечала враз и начинала мягко давить в ту сторону. А обнаруживая, что подходит к грани, после которой её скорее всего, хоть и вежливо, но пошлют, сразу давала заднюю и переходила на другую тему. А как она ловко несколько раз с разных сторон подходила к одной и той же «запретной» теме, при этом ничем себя не выдав жертв… то есть, собеседникам, я просто дивом даюсь. Талант!

И вот их беседа подошла к теме заработка Дэвида, к которой Глория смогла нормально подойти с третьей попытки (предыдущие два раза он кое-как отбрехался), но тут он оговорился что долг передо мной-Сиддхом за её лечение почти полностью погасил (что полностью соответствует истине) и так как женщина точно знала сколько стоит вызов Траумы вместе арендой оборудования, к которому она все еще подключена, то соскочить с темы в третий раз у него уже не вышло никак. Еще немного помявшись, парень признался, что все это время работал в команде Мейна, а иногда и просто под моим патронажем. Оговорку о прошедшем времени в слове «работал» она заметила и не преминула об этом спросить. Дальше пошел укороченный рассказ о последних событиях.

Немного взгрустнув из-за горькой судьбы нашего хромированного здоровяка, Глория произнесла что-то в стиле: «Ну, с такой жизнью, именно такого исхода и следовало ожидать». И перевела тему в очень, как оказалось, неудачную сторону. А если конкретно, то она сказала:

— Ну ладно. Раз я теперь очнулась, то ты можешь спокойно бросить заниматься всякой ерундой и вернуться в академию. Директор писал, что Танака-сама готов тебя простить и взять обратно. Правда здорово?

…

Мы с Дэвидом и Люси начали молча переглядываться между собой. Как-то тот момент, что в тот день, когда умерли Мейн с Дорио, на тот свет отправился еще и пресловутый «Танака-сама», парень в своем рассказе упустил. Как и не акцентировал внимание на том, что возвращаться в академию не собирается от слова совсем.

Глория также заметила перемены в выражении лица сына и с непониманием смотрела на наши гляделки. И когда, в какой-то момент Люси с Дэвидом скрестили свои взгляды на мне, кажется нашла виноватого.

— Или ты имеешь что-то против, а Сиддх? — с явной враждебностью в голосе произнесла Глория, устремив свой угрожающий взор в мою сторону. А я, от такой постановки вопроса, самую малость, прифигел. Это каким таким образом, я тут еще и виноватым оказался?

— Не понимаю сути вопроса, — с каменным лицом произнес я, — помогал я тебе как другу, а на сына твоего долг повесил, чтобы ему хоть немного ответственности привить. А то выглядел он так, словно я вам что-то должен и то, что пришел и начал все оплачивать — это вполне нормально и в порядке вещей. Напросился же он к нам в команду сам. Никто его туда не тянул. А вообще, — возникла у меня в голове идея как пакостью отомстить этим стрелочникам за данную подставу, — то как ты, вместе со своими детьми, будете отдавать долг, меня интересует меньше всего, — замолчал я, скрестив руки и ожидая закономерного вопроса. И я его дождался.

— Какими детьми? — выпучив глаза в удивлении уставилась на меня красноволосая женщина. Вот теперь я точно знаю в кого пошел Дэвид со своей привычкой при удивлении пытаться вытолкнуть глазные яблоки наружу. Никогда не устану повторять насколько забавное это зрелище.

— Ну как же, — пожав плечами и, как будто говоря что-то очевидное, начал я, — вот голубки уже живут, едят и спят вместе. Понятно, что скоро будет свадьба и у тебя вскоре появится не только дочка, но и, вполне возможно, что и внучок или внучка.

— Свадьба⁈ — повторил взгляд матери Дэвид.

— Дочка⁈ — почти одновременно произнесла Люси, лишь немногим недотягивая к своему парню в ступени офигевания.

— Внучки⁈ —